Глава IX
Тамара Николаевна Родина
В Царицыне «домосковской» поры — то есть до 1960-х годов, когда поселок Ленино и соседние деревни вошли в состав Москвы — было много замечательных домов. Некоторые были шедеврами дачной архитектуры эпохи модерна, в других жили или бывали знаменитые люди, третьи скрывали в себе тайны, которые местные жители десятилетиями передавали из уст в уста.
Один дом, стоявший недалеко от нынешнего входа в царицынский парк со стороны метро «Орехово», соединял в себе все эти качества. В первые годы советской власти он был известен как Белая дача, но начиная с 1930-х годов все называли его Дачей или Домом Кондрина.
В этом доме в 1936 родилась Тамара Николаевна Родина. Родилась 8 ноября, на следующий день после главного советского праздника — годовщины октябрьской революции, и позже всегда заявляла: «Пока советская власть, мой день — всегда красный».
Родителей Тамары Николаевны звали Николай Панферович Родин и Екатерина Романовна Гаврилина — «почти Дашкова». Оба — из деревни Епифань Тульской области. Родины приехали в Царицыно в середине 1930-х. Тамара Николаевна не знает подробностей этого переезда, но тогда тысячи крестьян бежали из деревни в город — от коллективизации и сопутствовавшего ей голода.
Николай Панферович выучился на шофера, «за 50 лет работы не было ни одной аварии, курицы даже не задавил». Родин возил начальство, и то ли поэтому, то ли просто за хорошую работу получил аж две комнаты по 14 м² (невероятная роскошь по тем временам) в Доме Кондрина, по адресу Крестьянская, 32.
В нумерации домов по Крестьянской улице была путаница — участков под номером 32 было два — в начале и в конце. В 1931 году домам в поселке назначали новые номера и, видимо, недоглядели. Поэтому жители обоих домов всегда говорили: «Крестьянская улица, 32, у Красной школы, — или, наоборот, — у прудов».
Дом был построен до революции. Информации о его первоначальных владельцах не сохранилось, как и изображений — кроме одной фотографии 1965 года.
Впрочем, и по одному размытому снимку уже сильно обветшавшего дома виден один из лучших образцов дачной архитектуры модерна. Тамара Николаевна до сих пор с восхищением вспоминает его внутреннее убранство, с лепниной (!) на высоких потолках.
В доме была изразцовая печь с камином, стеклянные двери, а на полу — дубовый паркет.
Об истории дома в 1920-х дошли только легенды. В то время у этой дачи была дурная слава — застенка ОГПУ. Царицынские старожилы верят, что именно здесь провел свой последний день революционер, террорист и писатель Борис Савинков — перед тем, как выброситься из окна 5 этажа здания НКВД на Лубянке. Другие источники утверждают, что Савинков в тот день лишь гулял по царицынскому парку в сопровождении сотрудников ОГПУ.
Сама Тамара Николаевна вспоминает рассказы о том, что Савинков боялся высоты и, оказавшись во время этой прогулки на Лемешевском мостике, очень испугался.
Лемешевским мостик прозвали после выхода знаменитого фильма «Музыкальная история» (1940), в котором герой Сергея Лемешева, стоя на этом мостике, поет героине Зои Федоровой песню «Ах ты, душечка…».
Вокруг Дома Кондрина стояли другие красивые и тоже исторические дачи: дома купцов и скульпторов Рукавишниковых, основателя Исторического музея Ивана Забелина, а также дача первой героини «Старожилов» Зинаиды Васильевны Власовой — Зиночки, как ее вспоминает Тамара Николаевна.
К моменту, когда в доме поселились Родины, там жило три семейства: Кондрины, Цепкины и семья прислуги тети Дуси, вроде бы доставшейся новых жильцам еще от прежних, дореволюционных хозяев дачи.
Лучшие и главные комнаты занимала семья первого секретаря Ленинского райисполкома партии Тимофея Максимовича Кондрина. Судя по рассказам старожилов, Кондрина в округе искренне уважали — несмотря личную машину с шофером, отдельный колодец и прислугу. Семья была одновременно номенклатурной и интеллигентной. Жена Кондрина, Лариса Георгиевна, еще с 1920-х годов работала учительницей в Красной школе.
Тамара Николаевна до сих пор вспоминает их с восхищением маленькой девочки, попавшей в сказку — с книгами, музыкальными вечерами и столовым серебром.
На втором этаже жили Цепкины — тоже советские интеллигенты. Глава семьи, которого Тамара Николаевна помнит как дядю Федю, «заведовал курортами в Москве, а потом был директором санатория в Гурзуфе». У дяди Феди была красавица жена, тетя Маруся. «Я много красавиц видела, но у нее волосы вились — от самых кончиков».
Про дядю Федю Тамара Николаевна вспоминает, что для прогулок с собакой у него была плеточка, которую дома дядя Федя вешал рядом с красивой изразцовой печью. Иногда он этой плеточкой грозил самой Тамарочке.
Дом был обсажен деревьями. Липы по краям участка сохранились до сих пор. Как и лиственница, которую было видно из Сабурова — Тамара Николаевна смотрела оттуда на нее в бинокль.
В войну родителей командировали в Чувашию — папа возил раненых в госпиталь, а саму Тамару Николаевну отправили к родственникам в Епифань. Когда в конце 1942 года семья вернулась, их комнаты были заняты чужими людьми. Но в результате «сумели их выкурить, мама была настойчивая», да и Кондрины наверное помогли.
Несмотря на то, что папа Тамары Николаевны был шофером, а Кондрин — секретарем райисполкома, быт у семей был во многом общий. Каждую весну на две семьи покупался поросенок. С Кондриных — корм, с Родиных — уход. ТН вспоминает, что один из поросят однажды убежал. «Ловили всем двором, но так и не поймали — убежал за шоссе. Потом еще неделю хохотали.»
В 1944 году семилетняя Тамара пошла в 1 класс Красной школы. (Тамара — в первом ряду справа).
Как все дети тех лет, про школу в войну Тамара Николаевна вспоминает холод и голод. Роскошным угощением тогда были куски черного хлеба, утыканные разноцветными драже. Их по классам разносили на подносах.
Если другие дети играли у прудов или в парке, Тамара Николаевна с друзьями предпочитали кондринский двор.
На праздники одним из главных развлечений был домашний театр, который устраивали всем домом — включая Кондриных и «верхних», то есть Цепкиных, живших на втором этаже.
В старших классах, в том же дворе стали устраивать танцы — из дома на скамейку выносили патефон и запускали. «Пол-Крестьянки было в нашем дворе».
(Тамара — на левом фото во 2-м ряду вторая слева. На правом фото — учителя Красной школы, в том числе Л. Г. Кондрина)
После школы Тамара Николаевна поступала в областной Пединститут, но не набрала проходной балл. Закончила бухгалтерские курсы и устроилась работать неподалеку — в поселок Леспаркхоз. «Мама не пускала в Москву — нужно было помогать с маленькой сестренкой», — в 1949 году у Тамары Николаевны родилась сестра Людмила. В результате, спустя семь лет она все-таки поступила — в Московский финансовый институт на Проспекте Мира. А еще через четыре года, в 1966 году, получила квартиру в Зеленограде и уехала из Царицына.
Окончив институт, Тамара Николаевна работала ревизором на закрытом заводе, «почтовом ящике». Потом, устав от Зеленограда, решила объехать весь СССР, и устроилась ревизором в Совет по управлению курортами ВЦСПС.
Дом Кондрина снесли в 1980 году, в один день. Жильцов к тому моменту расселили по окрестным районам. Тамара Николаевна вспоминает, что произошло это так внезапно — они не успели даже ничего взять на память — только каминную решетку и дверцу от изразцовой печи.
Камера — Зарина Кодзаева
Монтаж — Сергей Прусов
Источники иллюстраций:
Архив ГМЗ «Царицыно»
http://22-91.ru
Wikimedia Commons
Фотографии из частных архивов Т. Н. Родиной, Р. А. Родионовой
