Глава ХIII
Александр Юрьевич Казанцев. Часть 2
Эти воспоминания рисуют картину если не толстовского дома, то по крайней мере дома дореволюционного. Между тем это первые воспоминания советского мальчика Саши Казанцева, родившегося на излете сталинского правления, в 1950 году. Весь предыдущий выпуск «Старожилов» был посвящен истории его семьи до войны. Теперь речь пойдет о второй половине века, о том Царицыне, в котором рос сам Александр Юрьевич.
Своих дедов он уже не застал, оба умерли в войну. Не на фронте — в Царицыно, но оба преждевременно — от недоедания и пережитых потрясений. Дмитрий Иванович Драновский, убежавший от раскулачивания с Украины в Москву, до конца жизни ходил под угрозой ареста. Что уж говорить о Василии Владимировиче, сыне священника, многократно вплотную приближавшемся к тому, чтобы оказаться в лагере или у стенки.
Ближе всего эта опасность была в конце 1930-х, когда Василия Владимировича вызвали на Лубянку. Через несколько дней отпустили — как рассказывала бабушка, сказались заступничество однокурсника дедушки по университету академика М. Н. Покровского (тогда — пролетарского историка номер один) и старые бабушкины связи по Бестужевским курсам, на которых в свое время учились виднейшие коммунистки, в том числе Н. К. Крупская.
Конечно, ко времени, когда Александр Юрьевич слышал эти воспоминания от бабушки, все те треволнения давно остались в прошлом. Как рассказывает АЮ, он рос в советской семье, в которой не замалчивали, но особенно и не вспоминали свое священническое прошлое.
Собиравшиеся у Казанцевых по праздникам старики, конечно, вспоминали старого настоятеля, отца Владимира — прадедушку Александра Юрьевича. Но для него самого то, что было до революции, воспринималось как «времена Ильи Муромца». Хотя его собственный папа родился еще при Николае Втором.
Папа, Юрий Васильевич Казанцев — это, наверное, центральный герой воспоминаний Александра Юрьевича, не считая его самого. Папа в его рассказах — одновременно хранитель семейных традиций, лучший на свете выдумщик, гениальный организатор всего — от семейных шуток до производства промышленных масштабов, пианист и прочее и прочее.
«Он человек кафедры. Не получилась кафедра поповская, получилась общественно-партийная.»
О музыке в судьбе Александра Юрьевича речь пойдет чуть позже, а пока нужно вернуться в сад Казанцевых, в котором летом обедали, читали, играли. Мама до переезда из Царицына в Москву не работала и много занималась садом, превратив его в настоящий дендрарий с богатейшим цветником.
А для папы сад был идеальным местом, чтобы разыгрывать детей, которые, например, были уверены, что в их саду растут арбузы.
В саду случались и другие находки. Копая огород, Александр Юрьевич собрал целую коллекцию старых монет, начиная с екатерининских пятаков.
Монеты потом пропали — кто-то из многочисленных гостей, останавливавшихся у Казанцевых, обнаружил Сашин тайник на чердаке и не удержался.
Чердак дома Казанцевых — большой и старый (к моменту рождения Александра Юрьевича дому было примерно 100 лет) — был настоящим островом сокровищ. Маленький мальчик, ползавший с фонариком в пыли по «боковушкам» этого чердака, откапывал там то перфорированные рулоны для музыкальной машины, то утюги XIX века.
Но больше всего там было книг — огромное количество упакованных в газеты фолиантов по богословию, учебников семинарии и прочей литературы, которую в 1950-е годы невозможно было представить себе почти ни в одном советском доме.
Кстати, о церковном прошлом напоминали не только книги на чердаке. Примерно до 1960-х годов рядом с церковью оставалось кладбище, на котором, кроме прочих, покоились предки Александра Юрьевича — настоятели царицынской церкви. Он в связи с этим вспоминает одну семейную шутку — про Ленина.
Кроме чердака и сада, одним из главных мест для детских игр были царицынские пруды. Там купались, катались на лодках и, самое любимое, играли в морские бои. Бабушка Варварушка подарила Васе — старшему брату Александра Юрьевича — духовое ружье, ровно такое же, как в тире. Во всем Царицыне таких ружей было всего два — у Казанцевых и у их соседа и друга Бори Антюхина. Дети мастерили кораблики, запускали их у мостика рядом с плотиной и расстреливали из двух стволов. (На фото слева — друзья детства Боря Антюхин, Юра Тарасевич и Саша Кузнецов)
Кроме того, Александр Юрьевич, Саша, со своим другом Юрой Тарасевичем усиленно занимались самообразованием. Под впечатлением от книг знаменитого библиографа и книговеда Николая Александровича Рубакина они попытались составить себе «Примерную программу по литературе». Книги брали из дедушкиной библиотеки. Юра начал с «Истории аборигенов Австралии», а Александр Юрьевич штудировал Брокгауза. Правда, как говорит сам АЮ, надолго их не хватило.
У Казанцевых, наверное, у единственных в Царицыне, был дома рояль. В семье музицировали все и с незапамятных времен. Папа Александра Юрьевича прекрасно играл, серьезно учился фортепиано, но его в итоге «перетянула техника» — он стал инженером.
При этом, не став профессиональным пианистом, Юрий Васильевич продолжал всю жизнь играть и даже давал концерты — и не только в самодеятельности при институте, но и не стеснялся сыграть, например, при Хачатуряне — вальс Хачатуряна.
Александр Юрьевич вначале тоже готовился к музыкальной карьере и даже закончил гнесинскую школу-семилетку, когда вдруг учителя объявили ему, что слуха у него нет и быть пианистом ему заказано.
Растерянному Александру Юрьевичу, вдруг лишенному, фактически, дела всей жизни, было по большому счету все равно, чем дальше заниматься. Вначале он просто за компанию отправился вместе с Юрой Тарасевичем поступать в Институт восточных языков — на отделение урду. Было это в конце 1960-х, и, выучившись и став специалистом, он угодил бы в Афганистан аккурат перед войной. Не поступив, Александр Юрьевич поработал год в институте отца, после чего сдал экзамены в Историко-архивный институт, куда тоже попал в непростой момент. Как раз тогда студенты института, в том числе Петр Якир, вышли на Красную площадь с демонстрацией протеста. Ректора института сняли, и на его место поставили проверенного коммуниста, профессора Мурашова.
Не поступив, Александр Юрьевич поработал год в институте отца, после чего сдал экзамены в Историко-архивный институт, куда тоже попал в непростой момент. Как раз тогда студенты института, в том числе Петр Якир, вышли на Красную площадь с демонстрацией протеста. Ректора института сняли, и на его место поставили проверенного коммуниста, профессора Мурашова.
С его приходом в Историко-архивном институте появился новый факультет — Научно-технической информации.
Из Царицына Казанцевы переехали в 1961 году, когда папе, начальнику отдела в институте Трансэлектропроект, предложили квартиру. В их царицынском доме (точнее, в принадлежавшей Казанцевым на тот момент уже половине дома) осталась только бабушка Варвара Ивановна. Но семья еще много лет возвращалась туда каждые выходные и на лето.
Пока Казанцевы еще жили в Царицыне, папа часто устраивал выездные пикники. «Брали многоведерный самовар, иногда даже два, грузили на мотоциклетку с коляской, уезжали за Золотой сноп и там на поляне устраивали лапту.» Александру Юрьевичу с братом это было неинтересно, но папа, видимо, это делал для бабушек и их подруг — для них это было возвращением во времена молодости.
После переезда родственников из Царицына Варвара Ивановна, бабушка Варварушка, начала устраивать такие пикники для детей. «Причем, она никого не приглашала, но дети с улицы знали, что в воскресенье она поведет их на пикник. Каждый что-то брал: два яичка, печенье, кто-то приносил котлеты. Ходили под Золотой сноп, к источнику. Сидели вокруг источника и из маленьких кружечек, как чай, пили воду.» Бабушка, которая много лет водила экскурсии по Царицыну, рассказывала детям о дворцах, о Екатерине, иногда что-то читала.
Дом снесли где-то в конце 1970-х — начале 1980-х. Наверное, если б он простоял еще хотя бы несколько лет, мог бы стать частью музея — стены некоторых комнат были облицованы дубовыми панелями, а на полу был паркет. Сейчас на этом месте снова стоит дом священника.
Источники иллюстраций:
Частные архивы А. Ю. Казанцева, Ю. А. Тарасевича
Архив ГМЗ «Царицыно»
https://ru.wikipedia.org
Интервью, текст — Вячеслав Рогожников
Камера — Зарина Кодзаева
Монтаж — Сергей Прусов
