Глава V
Валентина Семеновна Локтева
Валентина Семеновна Локтева, в девичестве Родионова, родилась 31 декабря 1929 года в Курской области, неподалеку от Курской магнитной аномалии. Мать Валентины Семеновны из зажиточной крестьянской семьи, пела в церковном хоре, зато отец был «гол, как сокол» — в деревне его так и называли — Сокол. При этом Семен Родионов был человеком действительно неординарным. Сначала ему удалось, не имея ничего за душой, жениться на девушке из богатой семьи. Потом, когда крестьян начали загонять в колхозы, он увез жену и детей в Москву, точнее в Подмосковье — в Царицыно. Семья поселилась в Хлебном доме, или, как его называли местные жители, во Дворце.
Хлебный дом
Хлебный дом — наверное, самое интересное здание Царицына, если судить по разнообразию людей, живших в нем в разное время. Огромная руина почти 70 лет пустовала, затем в ней была лечебница, потом — земская школа, меблированные комнаты, пока, к середине ХХ века дом не превратился в «Ноев ковчег» из нескольких десятков коммунальных квартир. С 1920-х до 1970-х годов там бок о бок жили интеллигенты и крестьяне, ученые и рабочие, изобретатели, художники, милиционеры — и даже убийцы.
Хлебный дом был самостоятельным организмом, все обитатели которого четко осознавали свою «отдельность» от остального населения Царицына (в середине прошлого века — поселка Ленино). Поэтому история каждого его жителя — часть истории Хлебного дома.
Один из главных источников по истории Хлебного дома после революции — воспоминания одного из его жильцов А. Л. Гришунина (Виссора) — «Записки старожила». Поэтому рассказчиков у этого материала, на самом деле, два: Валентина Семеновна Локтева (Родионова) и Андрей Леопольдович Гришунин (Виссор).
Семья Виссоров приехала в Царицыно почти за семь лет до Родионовых. Вот как Андрей Леопольдович вспоминает первые годы жизни в Хлебном доме:
«До 1930 года всех обитателей Хлебного корпуса можно было знать наперечет. Это были интеллигентные и полуинтеллигентные семьи, служащий люд дореволюционной формации. Отцы семейств: Павел Григорьевич Найденов, Николай Григорьевич Богдановский, Степан Степанович Гугнин, Семен Семенович Ступишин — ежедневно отправлялись на службу по железной дороге в Москву. То же делала и наша мама.»
При этом жизнь все равно была фактически сельская — в Хлебном доме даже держали коров.
Новые люди
С началом коллективизации вся эта патриархальная идиллия кончилась.
«Приблизительно с 1931 года стали прибывать под Москву новые люди, целыми семьями бежавшие, вероятно, из деревень — от раскулачивания и колхозов. Не знаю, были ли это „середняки“ или „кулаки“, но люди были, видимо, состоятельные и инициативные — отстраивались и устраивались быстро. На работу определялись чаще всего в Метрострой…»
Одной из таких новых семей были и Родионовы. Отец устроился на Метрострой, привезя с собой из Курской области, кроме родных, целую бригаду рабочих.
Из воспоминаний А. Л. Гришунина:
«Хлебный корпус, заселенный только на одну треть, на остальные две трети пребывавший в развалинах, подвергся удивительно быстрому заселению. На поляне перед Дворцом появились ручные лесопильные устройства; безжалостно в толще стен прорубались непредусмотренные Баженовым „окна“ … Прибывали целыми кланами. Семьи — огромные, многодетные, дружные между собой … Нас забавляло, что детей звали уменьшительно: Манечка, Санечка, Витечка … Мы, старожилы, окрестили их „волосатиками“ и, надо признаться, поначалу были настроены недружелюбно.»
Постепенно отношения налаживались — общий быт и общие проблемы сближали интеллигентов и бывших крестьян. Ну а дети с самого начала не обращали внимания на какие бы то ни было различия — тем более что все было общее, от магазинов и школ — до туалета на улице. Для Валентины Семеновны дружба с интеллигентными старожилами стала чем-то вроде института благородных девиц.
Одной из наставниц Валентины Семеновны была Ядвига Теофиловна Петрова, учившая детей Хлебного дома немецкому языку, а заодно и вязанию, и всему остальному, что должна была знать и уметь порядочная женщина.
Несмотря на то, что к середине 1930-х «жить стало лучше, жить стало веселее», в стране отменили карточки, а газеты начали печатать интервью с довольными гражданами, у которых наконец-то началась сытая жизнь — многочасовые очереди за хлебом никуда не исчезли. Разговор о развлечениях царицынские старожилы обычно начинают с этих очередей, а потом уже переходят к футболу и танцам.
Кроме того, почти все дети в той или иной степени увлекались чтением. Причем чтения в Хлебном доме часто были коллективными. Устраивала их, прямо во дворе, Любовь Христофоровна Найденова.
Воспоминания А. Л. Гришунина о Любови Христофоровне замечательно оттеняют этот образ, делают его по-настоящему объемным:
«… строптивого нрава была мать семейства, Любовь Христофоровна. Враждовала с многими, даже с родной сестрой Верой Христофоровной… До наших дней на белокаменных ребрах Хлебного корпуса со стороны парка можно было прочесть надписи углем: „Найденова — припадочная дура, дура, дура“»
Стереокино
А. Л. Гришунин в своей книге вспоминает многих и по-настоящему замечательных жильцов Хлебного дома. Один из них — изобретатель стереокино Семен Павлович Иванов:
«Это изобретение сделало его в 1940 году одним из первых лауреатов Сталинской премии. Семен Павлович Иванов был особенно славен и знаменит в первые послевоенные годы, когда существовал кинотеатр „Стереокино“ и сохранялись надежды на его будущее развитие. Семен Павлович получил лабораторию в костеле Старосадского переулка, где я однажды посетил его уже будучи студентом, в 1947 году. Позже о нем ничего не стало слышно…»
При этом для Валентины Семеновны главным авторитетом всегда был отец: идеал мужчины, патриарх, на которого Валентина Семеновна оглядывается в своих рассказах даже сегодня.
Ближайшее к Хлебному дому здание дворцового ансамбля Баженова — Первый Кавалерский корпус. До революции его занимали дачники, потом там был детский дом, c начала 1930-х годов в корпусе размещался исполком Ленинского районного совета, а с 1960-х — музыкальная школа.
При этом в здании, которое до реставрации конца 1980-х имело 3 этажа, размещалось множество других учреждений, начиная от ЗАГС и кончая швейной мастерской, куда ходила учиться кройке и шитью мама Валентины Семеновны.
Войну семья Родионовых пережила без потерь. Папа и старший брат Валентины Семеновны воевали и вернулись невредимы, а сама она с мамой и младшими братьями всю войну оставалась в Царицыне. Дворцы бомбили, одна бомба упала недалеко от Хлебного дома — на круглую поляну с сосной. Дом выдержал, хотя его и сильно тряхнуло. А на поляне еще несколько десятилетий оставалась воронка.
Среди детей 1940-х годов почти никто не помнит — или не рассказывает — об ужасах и лишениях войны. Зато одна из любимых тем — трофейные подарки. Валентине Семеновне папа привез с войны… корсет.
Если для большинства царицынских мальчишек одними из главных развлечений в 1930-1950-е были футбол и волейбол, то девушки часто проводили свободное время в парке или на прудах.
Если было время, купались по 5–6 часов. Папа, которому не нравилась, что его единственная дочь ходит бледная, не разрешал маме загружать Валентину работой по дому, и при первой возможности выгонял ее гулять.
Замуж Валентина Семеновна вышла уже на 1-м курсе Технологического института, несмотря на возражения отца, который до сих пор решал все вопросы в семье.
Валентина Семеновна и сама поначалу не собиралась иметь ничего общего с человеком по фамилии Локтев, пусть и военным — мол, где Родионова, а где Локтев…
Федор Локтев был начальником радиоузла Ленинского района. После свадьбы Валентина Семеновна переехала к мужу на Покровскую сторону. В первой половине XIX в. на этой территории, отделенной от Царицына Верхним Царицынским прудом, был разбит пейзажный парк. В конце XIX в. земля, к тому моменту поросшая лесом, была разбита на участки и начала сдаваться под дачи. Тогда Покровская сторона приобрела свою радиальную планировку, которая сохраняется по сей день — с улицами, расходящимися лучами из круга в центре.
Федор Локтев привез жену на улицу Пушкина (сегодня — 8-я Радиальная улица), в маленькую комнату, которую он занимал в бывшей дворянской даче. После окончания Технологического института Валентина Семеновна работала старшим инженером в Тресте строительства набережных. Правда, недолго — муж относился к ней еще более трепетно, чем отец, и заставил жену уйти — слишком мужской коллектив. А раз специальность Валентины Семеновны так или иначе предполагала работу в мужских коллективах, профессию решено было сменить.
Так Валентина Семеновна превратилась в… художницу, выучилась и пошла работать в Орехово на фабрику росписи по батику. Начиная с этого момента, профессиональная биография Валентины Семеновны представляла собой цепь невообразимых кульбитов. Кроме инженера, художника по батику и директора пионерлагеря, ей довелось поработать преподавателем русского языка для вьетнамских рабочих и даже продавщицей курток в палатке на ВДНХ.
Поработав на фабрике, Валентина Семеновна получила предложение возглавить пионерлагерь, находившийся в бывшей усадьбе Тарычево, рядом с поселком Видное.
В 1961 году Федор Локтев заболел и скоропостижно скончался, едва отпраздновав сорокалетие. «Родился в Рождество католическое, а умер в Рождество наше», — говорит Валентина Семеновна. После этого она навсегда уехала из Царицына, получив квартиру на юге Москвы, где и живет до сих пор.
Источники иллюстраций:
Архив ГМЗ «Царицыно».
В бой за коллективизацию. 1935. № 2.
Ленинский путь. 1937. № 68.
Фотографии и документы из личного архива А. Л. Гришунина.
http://pastvu.com, пользователь И. Нагайцев
